Как россияне смиряются с терактами?
За минувшие месяцы Россия сразу несколько раз столкнулась со словом «теракт».
Вечером 23 июня сообщения о нападениях на церкви и синагоги в Махачкале и Дербенте шли через запятую с ракетным обстрелом аннексированного Севастополя. До этого — захват заложников в ростовском СИЗО и, конечно, трагедия в «Крокусе».
За такими событиями обычно следует оторопь. И в России тоже. Но российская оторопь — особого рода. О страшных событиях не говорят по-человечески — только какими-то невразумительными штампами.
Сегодня «Сигнал» отправил читателям особое письмо. В нем мы разбираемся, как десяток уже изученных нами клише определяет российскую реальность в моменты трагедий.
В частности:
● как власть и пропаганда «изобретают» новояз и преуменьшают масштаб «неудобных» событий;
● может ли хоть что-то подорвать культ путинской «стабильности»;
● и почему россияне предпочитают не обсуждать громкие трагедии (спойлер: дело, как всегда, в «профилактических» репрессиях)
Подпишитесь на «Сигнал», чтобы восемь писем в одном прямо сейчас.