Блэкаут-поэзия: стихи, где слова не пишут, а зачеркивают
Привет, это Антон. Если вы сегодня заходили на «Медузу», вы могли заметить, что многие материалы скрыты цензурными плашками. Так мог бы выглядеть сайт, если бы он подчинялся российским законам. Если вы не в России — пожалуйста, поддержите «Медузу», чтобы мы и дальше смогли делать неподцензурное медиа.
А я посмотрел на эти плашки и решил рассказать вам про блэкаут-поэзию. Это такая поэтическая форма, когда вы берете готовый текст и закрашиваете (или стираете) часть слов, чтобы оставшиеся получили какой-то новый смысл. Блэкаут — один из вариантов found poetry, «найденной поэзии», где поэты работают с чужими текстами.
Блэкаут-поэзию, по всей видимости, придумала в 1965 году американская художница Дорис Кросс: она закрашивала страницы из школьного словаря, который был у нее в детстве. Прием был в логике визуального искусства того времени: десятилетием ранее, в 1953-м, художник Роберт Раушенберг стер ластиком рисунок своего старшего коллеги Виллема де Кунинга (с его разрешения) и выставил почти пустой лист как собственную работу.
Среди хрестоматийных примеров блэкаута — «A Humument» (1970), книга британского художника Тома Филлипса, которую он сделал из романа Уильяма Харрелла Маллока «Человеческий документ» (1892). Собственно, название этого текста — несуществующее слово, которое получилось после закрашивания нескольких букв в оригинальном заголовке. В романе Филлипса совсем другой сюжет и другой главный герой. Его фамилия, Тоге — это попросту огрызок слова «together».
На русском языке в этом формате работает, например, поэт и художник Андрей Черкасов. В проекте 2015 года «Домашнее хозяйство. Избранное из двух колонок» он работал с книгой 1959-го «Краткая энциклопедия домашнего хозяйства».
Для блэкаута это практически идеальный материал. Текст набран двумя колонками, а значит, на странице никак не связанные слова оказываются по соседству. Плюс сама тема максимально банальная и прозаическая — тем интереснее вытащить из нее что-то неожиданное. На листах из книги Черкасова бытовые рекомендации превращаются в нечто мистически-тревожное.
Примеры — в иллюстрациях к посту.
Почему это вообще поэзия? Потому что сам процесс сродни привычному стихотворчеству: с одной стороны, поэт ограничен словами исходной книги, как стихотворным размером, с другой, он ищет неочевидные связи между словами — в точности как когда подбирает рифму. Если угодно, блэкаут — это модель отношений поэзии с языком.